Mila

“Для меня важно поймать характер, а не четко передать все черты лица и портретное сходство”

Ю: Ты переключаешься? Мила художник, Мила модель или Милавсевместе? 

M: Мне кажется, что это все части моей личности, которые в то или иное время проявляются. Не могу сказать, что есть несколько разных личностей во мне, потому что можно проследить как в модельных съемках во мне проявляется художник — в позах, движениях. Мне кажется, это зависит от того, на каком жизненном этапе я нахожусь. В моем случае, это изливаются те эмоции и накопленная энергия, которые у меня есть на данный момент. Что-то я черпаю внутри себя и это нечто вне обстоятельств и времени. Но опять же, эти внутренние ресурсы наполняются книгами, кино, моделингом — это все приходит из разных источников и аккумулируется во мне, я бы так выразилась. Я не могу сказать, что есть какой-то золотой колодец, куда я хожу и нахожу там вдохновение. 

Что бы я себе ни накручивала: “Я художник, я делаю что-то высокое”, — если я возвращаюсь к себе и задаюсь вопросом, чем мне действительно нравится заниматься и причем так долго, что могу потерять счет времени, это, если так можно сказать, подглядывать за людьми: садиться в кафе и делать скетчи. 

Для меня важно поймать характер, а не четко передать все черты лица и портретное сходство. И если мне удалось ухватить эмоцию человека, его персоналити, тогда я чувствую, что меня это питает и одновременно помогает поддерживать художественный скилл в тонусе. А дальше я уже думаю о каких-то картинах, вспоминаю скетч-буки, которые у меня, кстати, все сохранены, смотрю на персонажей, представляю место, где это было, атмосферу — это такая карта персонажей. Моя услада.

“Иногда можно убить картину стремлением к совершенству, порой, в несовершенстве есть фишка всего”

Ю: Ты себя как художника монетизируешь? 

М: Сейчас нет. Хотя одно время у меня была такая мания. Тут тонкая грань — создавать что-то и заранее думать, а продастся оно или нет? То есть заведомо вкладывать коммерческое начало в это или делать просто то, что хочешь, а потом, если кому-то нравится — покупайте, если нет, неважно, потому что я это сделала от сердца. А когда думаешь о монетизации, может у кого-то так получается, но мне лично это не дает расслабиться. Потому что когда думаешь о своем творчестве заранее так, что ты его будешь кому-то продавать, это накладывает груз: понравится ли, захотят ли купить? И все равно получается, что ты прогибаешься словно.

Ю: Сколько, не занимаясь продажами, ты продала картин? 

М: Из восьми картин серии с девушками я продала одну. Обычно люди как-то случайно все находят: я выставила абстрактную картину, к которой даже не относилась как к полноценному произведению, и моя знакомая написала, что скоро переезжает в новую квартиру и видит эту картину в своей комнате. В основном, это так и происходит: люди смотрят на картину и чувствуют какой-то отклик. 

Их цепляет что-то, хотя я могу даже не увидеть это сама. У меня еще есть привычка себя недооценивать, мне всегда кажется, что можно лучше, такой перфекционизм присутствует, от этого очень сложно остановиться, иногда можно убить картину стремлением к совершенству, порой, в несовершенстве есть фишка всего. 

Ю: В чем для тебя заключается это несовершенство? 

М: Когда-то, как картина выглядит в голове, не совпадает с тем, что получается. Как у писателя, когда он обдумывает какой-то сюжет и ему не сформулировать мысль, не подобрать правильных слов, и вот он крутится-крутится вокруг. То же самое. Иногда я думаю, что не хватает навыков в технике, иногда не достает насмотренности. Чтобы найти нужную форму, нужно посмотреть на нее в реальности. Голова художника — это база знаний, всего, что он видел, на что смотрел и что впитывал. И, бывает, что для конкретной задумки пазл вроде бы собрался, но не хватает недостающих элементов, которые ты можешь найти сразу и даже спустя год. У меня есть такие работы, я их не показываю. Но опять же, может они прекрасны, но я этого не вижу и пытаюсь найти пазл, который не является недостающим, а может он даже лишний. 

Ю: Возможно они полежат какое-то время и ты смиришься с тем, что они идеальны! 

М: Ну уж я не какой-то там Репин, чтобы десятилетиями работать над картинами (смеется)

“Они ответили: ‘Да, завтра шоу, тебя стригут’. Я расслабилась, днем меня подстригли, а вечером того же дня агент написал, что меня слили. И что, как, почему — не узнаешь”

Ю: Вернемся к модельной индустрии. Что из внутренней стороны этого бизнеса тебя поразило, оказалось не таким, как ты представляла?

М: Я раньше думала, что модель это просто — выбрали типаж, прошлась по подиуму и все. Но некоторые дизайнеры ищут персоналити. И у меня такой коннект случился с дизайнером Кристофером Ламером и его партнером, у них бренд уже около десяти лет, и я с ними сотрудничаю второй год, четвертый сезон хожу на их показах.

Для них модели — это музы и каждый раз у них ходят одни и те же лица, ну плюс-минус. Для них одежда и модель — это одно целое.

Просто я думала раньше, что это все голая коммерция. Конечно, так это и есть в основной массе, но есть другие бренды. И для меня это стало открытием. И когда ты участвуешь в таком показе, чувствуешь себя не просто вешалкой, а действительно частью всего процесса — это очень вдохновляет. А что из негативного… Когда сливают, например. Было у меня такое. Меня отобрали за три недели, потом еще было стопятьсот кастингов. Дошло до того, что меня захотели подстричь, я обсудила это с агентом и с агентством в Париже. Подстригли меня не очень кардинально, но я спросила у агентства: “Если меня стригут, это значит, что меня взяли?” Они ответили: “Да, завтра шоу, тебя стригут”. Я расслабилась, днем меня подстригли, а вечером того же дня агент написал, что меня слили. И что, как, почему — не узнаешь.

И ты, конечно, держишься — наверняка проблема не во мне, может изменили look или у них поменялось видение за одну ночь. 

Но бывает, что когда много отказов, начинаешь на себя все это проецировать, искать что-то в себе. Такие темы возрождают комплексы, конечно, можно каждый раз говорить: “Ой, я вся такая офигенная, это у них там какие-то проблемы”. Но когда это случается часто, а у моделей это происходит все время, тебя это начинает бесить.

Ю: В модельном бизнесе, грубо говоря, незаменимых нет, и это дает тебе возможность проще относиться? Или нет? 

М: Может быть такое, что ты со своей стороны сделаешь все, что только было возможным. У тебя идеальная кожа, фигура и все параметры, которым должна соответствовать топ-модель, у тебя будут. И ты общаешься со всеми и все такое, но, по факту, влияют личные предпочтения кастинг-директоров, которые решают, будешь ли ты на шоу или нет, зависит от их настроения сегодня, от того накричал на них муж вечером или нет, то есть все равно человеческий фактор во всем этом присутствует.

Когда понимаешь, что сделала все от себя зависящее, а это не приводит к твоим ожиданиям и результатам, это может загнать немного. 

Но ты понимаешь, что своего клиента найдешь в любом случае. Нужно не сдаваться, но и не очаровываться слишком, чтобы потом не разочаровываться. Вероятность стать топ-моделью — 1%. Я ориентируюсь на рейтинг сайта models.com: “Топ-50”, “Топ новых лиц”, “Топ самых высокооплачиваемых” и так далее. Если ты там есть, значит, чего-то добилась. Хотя очень много моделей, которые хорошо зарабатывают, но не находятся в рейтингах, потому что их коммерческие работы это что-то, возможно, не статусное, масс-маркет. Не факт, что у девочки, которая снимается для H& M или ZARA, есть брендовые показы. Хотя это тоже известные бренды, но на другом уровне. Но конечно, лучше пробиться через показы, потому что это такой промоушен для модели. 

И вот к вопросу о том, чтобы не терять надежду. Например, не получилось у тебя взять какие-то крупные бренды, работаешь два года, пять лет, очень разные истории, когда девочки выстреливали спустя несколько лет работы, а кто-то только в тридцать. 

У всех по-разному. Надо постоянно работать над собой и адекватно оценивать себя и понимать: здесь я могла бы сделать лучше, и к следующему сезону я это сделаю. Потому что повороты какие-то случаются именно на неделях моды. Я к этому только сейчас пришла, — к пониманию. Первый год для меня это было развлечение: каждая страна новая, каждый опыт общения. Второй год уже более осознанно, я стала понимать, что к чему.

“Я гуляла по Парижу — и вот мое лицо на рекламе. И тоже было приятно. Но опять же, это всего пара секунд, когда ты смотришь на картинку, но ты прошел и все”

Сейчас творчеством я занимаюсь на 30-40%, а модельным на 80%, потому что я перфекционист и на 100% не могу. Моделинг превалирует на данном этапе и чувство возрастного порога присутствует, это первое, второе: я уже достаточно сил и времени вложила, чтобы вот так просто выкинуть и заниматься творчеством. Пока будешь обрастать связями в этой сфере… Потому что даже работая моделью, ты можешь сказать: 

“А я вот еще рисую!” — и это, конечно, прекрасно, все говорят, какая ты талантливая девочка, но воспринимают тебя как модель, так как в этом амплуа ты приносишь им деньги.

В каждой сфере надо выстраивать свои отношения. Я думала, что эти два мира они рядышком где-то и, по факту, да, но никто не будет просто так интересоваться моим творчеством, пока я не обрету какое-то имя в моделинге. Либо я должна полностью уйти в творчество и позиционировать себя как художник. И я понимаю, что если моделинг сейчас идет, возможно, будет проще создать имя в качестве художника. Это если мы говорим о том, чтобы быть на слуху. И это не исключает того, что я спокойно создаю и рисую для себя, никому не показываю, в общем-то, я не считаю, что надо обязательно быть признанным художником, публичным. 

Ю: Какими показами и работами ты гордишься? Назови мне несколько брендов.

М: Я счастлива работать с Lemaire, пускай это многим ни о чём не говорит, тем, кто не в индустрии, потому что если я скажу, что горжусь тем, что с ZARA работала, это всем будет понятно.

Ю: Да, твое лицо на принтах! У тебя кстати свитшот с собой?

М: Я думала надеть его сегодня, но решила, что это будет перебор!

Ю: Надеваешь его вообще?

М: Да, я как-то раз надела его на съемку, ну это был эксперимент, у меня волосы уже отрасли как сейчас, а на принте они короткие. И меня спрашивали: “Это ты?”, и говорила: “Да, дааа!”. Это здорово, словно видишь себя на обложке. Я гуляла по Парижу, и вот мое лицо на рекламе. И тоже было приятно. Но опять же, это всего пара секунд, когда ты смотришь на картинку, но ты прошел и все, никто ж на улице к тебе не подходит: “О, это ты?”. Мне кажется, такое бывает, когда твое лицо из всех щелей.

Ю: Как ты себя видишь через десять лет? Тебе будет уже за тридцать.

М: Да, тридцать пять! Черт! (смеется) Не знаю, наверное, мне хотелось бы детей. Мне и так хочется, но я понимаю, что нужно дожать моделинг. А в тридцать пять лет, да, хочу найти баланс между карьерой и семьей. Чтобы не приходилось выбирать, хочу, чтобы это все равномерно было.

Ю: А карьера все-таки в модельном бизнесе?

М: Я пока не собираюсь бросать модельный бизнес и посмотрим, что будет дальше с моим творчеством… Я думаю, что это все во что-то интересное может вылиться. Десять лет на самом деле очень весомый срок, чтобы достичь чего угодно, люди профессии за три года осваивают, а за десять можно стать специалистом в любой сфере, если захотеть.

Главное не думать, что это все невозможно, такого не бывает.